Такое долго не забывается. И по инерции значение этого региона ещё долго преувеличивалось. Даже тогда, когда объективные предпосылки для этого исчезли. Собственно, аналогично «реликтовым» можно назвать и значение Палестины, о чём мы говорили выше.

Просто, образно говоря, первая, наконец-то, «добровольно сдавшаяся» новой модели имперской экспансии страна в лице Палестины и первый «подарок судьбы» в виде армянской бронзы, как первую женщину и первую любовь, имперский монстр не забыл.

Аналогичным образом обстоит дело с Кипром и Балканами. Поэтому вполне объяснимо то, что древние политики носились с этими, ныне захолустными регионами, «как дурни с писанной торбой». Тогда это было вполне оправдано.

Более того, «армяно-кипрский» прецедент заложил очень важный стереотип в менталитет государственников и политиков всех стран и народов на долгие времена.

Автор просит читателя напрячься и представить реалии этих событий. Политическая верхушка империи занимается войнами, интригами, «светской жизнью». Империя, наконец-то, последовательно расширяется, отчасти с помощью войн.

Но гораздо легче и проще она расширяется с помощью развращения аристократии окрестных земель моделью «сладкой жизни» собственных верхов. Для которых теперь, помимо всего прочего, «работой» является совершенствовать «сладость» своей жизни и всячески демонстрировать её соседям.

Неплохая «работёнка», надо сказать. Кстати, она вам ничего не напоминает, читатель? Для человека, ещё помнящего времена СССР, всё это напоминает известную частушку о партаппаратчиках: «Мы не сеем, не пашем, не строим, мы гордимся общественным строем».

Но всё же всё идёт как-то «не так». Расширение неизбежно ведёт к потерям экономической, а потом и политической связности имперского пространства, коммуникации растягиваются. Империю, в сущности, ничего не скрепляет. Все усиливается внутриимперский сепаратизм.

Реальные проблемы накапливаются. Новых рабов всё меньше и меньше. Расширение территории не ведёт к увеличению количества рабов (или крестьян, если это название милее сердцу иного традиционалиста, не желающего ассирийское общинное быдло называть ненавистным античным термином «раб») ни на единицу площади, ни на душу элитного населения.

Имперские деятели не могут не чувствовать того, что в сущности их государство не обладает никаким решающим превосходством над соседями. А сами они по сравнению с благородной аристократией окрестных племён вообще шваль. Нет уверенности в будущем. Нет гарантий того, что работа «демонстраторами сладкой жизни» вдруг не закончится.

И тут само собой накатывается резкое расширение производства и НТР (а переход от меди к бронзе был НТР) в технологическом лидере тогдашней экономики – металлургии. О военно-технических и технико-экономических деталях этого процесса мы скажем ниже. Здесь лишь отметим, что чисто политическое действо – расширение территории вдруг, само по себе, даёт рывок в технологиях и производстве.

Это пример политиканам и властителям на долгое годы вперёд. Технические, производственные, организационные, военные и т п. реальные задачи можно, оказывается, решить «политическими методами», т. е. называя вещи своими именами, интригами и насилием.

Как же хорошо для безмозглых интриганов и громил с бандитским менталитетом.

К счастью для человечества, подобных примеров, во всяком случае, аналогичных по масштабам, больше в истории не будет. Но политики и их идеологическая обслуга каждый, даже меньший аналог подобных ситуаций будут тщательно изучать и пропагандировать, замалчивая при этом гораздо более многочисленные и масштабные примеры противоположного рода.

И убеждать себя и других в том, что чисто политическими методами, не вникая в суть реальных проблем, действительно можно эти проблемы решать. Хотя, в действительности, всё обстоит как раз наоборот.

Но, тем не менее, подобное убеждение стало частью имперского менталитета и имперской стратегии. Кстати, этот прецедент ещё раз подтвердил лидерам Первой империи верность их курса на экспансию.

А сама империя вдруг без особых усилий оказалась скреплённой единым производственным комплексом в лидирующих отраслях тогдашней экономики – металлургии и кораблестроении.

Итак, какие технические средства, важные для реализации имперской модели дала бронзовая революция и расширение рудных ресурсов?

В первую очередь, новый комплект оружия. Теперь металлическим вооружением можно было оснастить всех солдат. Раньше это было затруднительно. При этом основными типами наступательного оружия в эпоху бронзы был топор, копье с металлическим наконечником и колющий кинжал. Оснастили бронзовыми наконечниками и боевые стрелы.

Заметим, что рубящего оружия, типа меча, из бронзы сделать нельзя. Такой меч будет достаточно часто раскалываться. Конструкционные возможности бронзы не позволяют сделать меч. То, что похоже на бронзовый меч, есть по сути просто массивный бронзовый кинжал.

Однако бронзовых топора, кинжала и копья вполне достаточно; чтобы победить вооружённого дубиной и каменным топором.

В данной ситуации только хороший лук со стрелами с костяными наконечниками остаётся единственным конкурентоспособным видом оружия. Хотя стрелы с бронзовыми наконечниками всё же лучше. Впрочем, об этом мы поговорим чуть позже. Здесь лишь заметим, что одним видом вооружения, всего лишь равным (да и то не совсем) соответствующему вооружению противника, превосходства не достичь.

А в остальных, как мы видим, «бронзовые воины» на порядок превосходили своего потенциального противника.

Весьма вероятно, что офицерский состав имперской армии имел бронзовое защитное оружие. В первую очередь шлемы. Увеличился и набор возможных защитных средств из металла типа кирас, наручей и поножей (хотя вряд ли эти средства были у рядовых или у младших офицеров).

Кроме оружия, массовое производство бронзы позволило в достатке делать достаточно хороший плотницкий инструмент. Разумеется, он был использован не для производства «дешёвой мебели для населения». Он был использован в первую очередь в кораблестроении. Ибо поставки меди с Кипра могли осуществляться только морским путём. А кипрская медь была жизненно необходима всему имперскому производственному комплексу. Кстати, напомним, что само название «Кипр» производное от слова «медь» («купрум» по латыни).

Таким образом, обеспечение поставок морским путём и, соответственно, всё, что связано с флотом, стало одной из важнейших отраслей экономики империи.

Но на тростниковых египетских лодках много груза не навозишь. Пусть даже на подобных судах, как показал Тур Хейердал, можно даже переплывать океаны. Нужен был новый флот, деревянный.

И в то время империя имела уже достаточно хорошей древесины для постройки больших кораблей. Эта древесина, которой не было в метрополии, Египте, была в Ливане, Малой Азии и на Балканах. Таким образом, кораблестроение и металлургия требовали интенсивного обмена товарными потоками и одновременно технически обеспечивали перевозку этих грузов, т. е. взаимно стимулировали развитие друг друга.

Этот хозяйственный комплекс скрепил уже начавшую было разваливаться империю крепче любых внутренних войск и чиновничьих пирамид.

Интенсификация хозяйственных связей, появление «вкуса и моды» к резкому возрастанию товарооборотов имели ещё одно последствие. Объединённая империя эпохи бронзы, помимо всего прочего, включала в свой состав довольно значительные районы, где земледелие просто в силу природных условий не могло так «обглодать природу», как в долинах Нила, Тигра и Евфрата.

Поэтому в объединённой империи было достаточно скота и имелось кожевенное производство. А у солдат империи было в достатке кожаных доспехов с металлическими элементами. И имперская кавалерия была обеспечена лошадьми. И всё это могло произойти только в единой, не только формально объединённой империи.

Так что империя вполне могла выставить очень внушительные силы против своих северных соседей, вооружённых каменными топорами и дубинами и не имевших эффектного защитного вооружения. Не было у северных соседей империи и преимущества в манёвренности. Империя могла выставить достаточно всадников. А около берегов использовать транспортные возможности своего флота, которого не было у её противников.